Вернулись только что с сумского “Гамлета” в постановке Сумского областного драматического театра им.Щепкина. И я бы хотел, если у меня есть друзья, знакомые с исполнителем роли Клавдия – Александром Середой, – передать ему искренние поздравления (не только мои, мы ходили небольшой кампанией).

Постановка “Гамлета” двухчасовым, двухактным спектаклем заведомо требует от режиссера (Антон Меженин) каких-то композиционных решений. Иначе – спешка.
По тому, что режиссер вынужденно выпустил, можно судить об акцентах. Куда он бил.
Спектакль распался на два, совершенно неравнозначных акта.
Спектакль начинается с фонограммы с монологом “Быть или не быть” на разных языках и из разных постановок.
Все действие происходит на или у могилы (у склепа, он же – подмостки датского трона) отца Гамлета.

Призрак не появляется: вместо него фигурирует группа танцовщиков (я их воспринял как бесов). Считается, что зритель в курсе сюжета, поэтому бесы ничего не сообщают со сцены, но танцуют. Один из этих бесов – примечательно – тут же, не переодеваясь, играет роль одного из дворян (инфернальность Призрака устранена, но взамен можно думать, что вся придворная камарилья и является воплощением потусторонности).
Розенкранц и Гильденстерн – юноша и девушка в каких-то “готских” (я не разбираюсь, правда) костюмах. Остроумное и неожиданное решение, особенно хороша девушка (Гильденстерн – Дарья Ефименко).
Заезжая труппа не исполняет перед Гамлетом ничего ни про Приама, ни про Гекубу, там появляются совсем не шекспировские монологи об иллюзорности искусства актеров и нелегкой судьбе людей, отдавших жизнь сцене (исполняет Евгения Серебрякова). Отличные монологи, но к действию Гамлета они не имеют отношения и призваны, вероятно, задействовать прекрасную актрису в знаковом спектакле.
Сцены “Мышеловка” как таковой нет, ее обозначает, опять же, танцевальная труппа, так что побег Клавдия (“оленя ранили стрелой”) выглядит совершенно немотивированным (хотя по замыслу, наверное, танец должен был заменить содержание шекспировского текста).
Прекрасно: убитого Полония Гамлет забрасывает в могилу отца (!!!).

Второй акт выглядит совершенным поражением – после нескольких удачных находок в первом. Я могу подозревать, что режиссер отчаялся что-либо сделать “со всем этим” и выпустил вернувшегося из плавания Гамлета в гриме-посмертной маске (т.е. он уже мертвый вернулся и уже мертвый читает “Кто там кричит…” Лаэрту. Кстати, Лаэрт в этой сцене и не появляется, что удивительно).

Единственный труп в спектакле – это труп Гамлета. Все остальные – “живы”, даже Полоний встает из гроба. Спетакль завершается чтением “Быть или не быть” – его читает Горацио.
Вот очень жаль. Как сказал мой товарищ, Володя Бойко, – киевское “Динамо” умеет играть только один тайм. Но просто необходимо сказать слова поддержки и режиссеру.
Перед ним стояла – по масштабам компромиссов с реальностью – ужасная задача, и он за нее взялся. В зале было много людей, искренне восхитившихся спектаклем. И это справедливо.

Не хочу говорить про Полония, Гамлета, Офелию и Гертруду. Хочу вернуться к началу: спектакль мог бы по праву носить имя “Клавдий, дядя Гамлета”.
Конечно, эта роль сделана на манер психологического театра. Как бы ни относиться к этому театру “идеологически”, эта роль сделана и сделана очень хорошо. Монолог Клавдия и его молитва по случаю оказался центральной сценой спектакля. Это единственный трагический персонаж всего действия, И он выдержал всю роль, от начала и до конца спектакля.

Еще раз прошу, если есть кто-то знакомый с исполнителем роли – Александром Середой – передавайте ему, пожалуйста, поздравления и наилучшие пожелания.
И режиссеру тоже. Пожелание не отступать.
Просто спешка помешала. И Ак.

Ах, да. К сумчанам – идите на спектакль обязательно!