Харитоненко бы плакал

Городские власти упорно полагают, что это проблема 77-летней пенсионерки с пенсией меньше 2 тыс. грн, ухаживающей за старинными могилами. Причем 10 лет назад она не смогла добиться через суд получения cвидетельства пользователя (собственника) данного места захоронения. Но теперь чиновники почему-то возвели ее в этот статус. Очевидно, чтобы сделать ответственной за последствия вандализма.

«От порыва ветра может упасть»

Речь идет о надгробном памятнике купцу Герасиму Максимовичу Косикову (1830 – 1885), который осенью прошлого года повредили вандалы, отбив массивные чугунные плиты по периметру бетонной опоры. При этом вполне могла нарушиться целостность всего сооружения.

В нашу редакцию обратилась сумчанка Элла Михайличенко, которая с октября прошлого года ведет переписку с городскими чиновниками, взывая к их совести и соблюдению законодательства. А тем временем, огромный (по кладбищенским меркам) гранитный памятник высотой больше 3 м, признанный комиссией департамента инфраструктуры Сумского горсовета аварийным продолжает создавать угрозу как людям, так и ближайшим надгробьям.

– Чиновники сами же написали: «От порыва ветра может упасть», – говорит Элла Михайличенко.

По ее словам, несколько поколений ее семьи – сначала отец, бабушка и мама, потом она сама, теперь с дочерью и зятем – ухаживают за могилами Косиковых. Ее бабушка была замужем вторым браком за сыном Герасима Максимовича Косикова Михаилом (1875 – 1942), который тоже там похоронен.

– Мама мне рассказывала, что Михаил Герасимович Косиков просил ее не бросать могилы отца, сестры и братьев. Там четыре старинные могилы, представляющие интерес для истории нашего города. Казалось бы, этот фактор увеличивает ценность того, что они сохранены усилиями частных лиц. Однако для «Спецкомбината» и чиновников департамента инфраструктуры фактор отсутствия государственной регистрации, наоборот, умаляет значение сохранения памятников, что подчеркивается в каждом ответе на мои обращения, – говорит Элла Михайличенко.

Тенденция к уплотнению

– У семьи Косиковых на Центральном (Петропавловском) кладбище была семейная ограда. До 1917г. в ней были похоронены Косиков Герасим Максимович (1830 – 1885), его дочь Александра (1867 – 1887.), сыновья Георгий (годы жизни неизвестны, так как памятник снесен после т.н. инвентаризации 1952 года) и Михаил (1875 – 1942гг.). Михаил Герасимович – мой неродной дед по линии матери. В послевоенные годы здесь же была похоронена моя бабушка Косикова Елена Александровна (1887 – 1962). На этой территории также погребены мамина сестра Наталья Штейнингер с мужем и мои родители Поповы. В 1982 году, когда хоронили моих родителей, первичная ограда как ограждение могил и признак, что здесь захоронены родственники, еще существовала. Этому есть свидетели. Сейчас от нее осталось три секции, одна из которых срезана по высоте, – рассказывает Элла Михайличенко. – «Спецкомбинат» категорически отрицает причастность предприятия к совершенному. Но могли ли быть сделаны чужие захоронения фактически в пределах ограды Косиковых без разрешения «Спецкомбината»? Первое «чужое» захоронение появилось в 1984 году, второе – в 1989-ом. «Спецкомбинат» аргументировал свои действия так: «Оградка существует с дореволюционных времен. Ее площадь превышает установленные законом нормативы. В стране земля является собственностью государства. Поэтому мы имеем право изъять излишки площади». Таким образом, свободные участки занимались, а ограждение семейных захоронений уничтожалось. В 1999 году, придя в очередной раз убирать на могилках, я увидела срезанную и загнутую секцию ограды, две новые могилы за памятником «Косикову Г.М. и сыну его Паше», покрашенный серебрянкой постамент этого памятника, а вместо могилок Герасима Максимовича и его сына был насыпан холм свежего захоронения. В ответ на мои претензии «Спецкомбинат» потребовал от меня документально подтвердить свое родство с Косиковыми, мол, «ты тут никто». Цинизм в том, что сначала уничтожалось ограждение семейных захоронений, а потом его отсутствие дало основание не признавать моих прав и претензий. Я предполагаю, что это была «разведка боем».

Ответственность без права

Проведя кропотливую архивную работу, Элла Михайличенко в 2006 году все-таки сумела в судебном порядке доказать свое родство с семьей Косиковых. После этого посчитала себя вправе претендовать на свидетельство пользователя семейного места захоронения и свидетельство владельца памятников.

– Я хочу получить такой статус только для того, чтобы охранять старинные могилы, иметь право запретить кому бы то ни было быть там подзахороненным. Однако суд отказал, признав мое право только в отношении двух могил – моих мамы и папы. По Закону «О погребении и похоронном деле» такой статус может быть предоставлен лицу, осуществившему первое погребение на отведенном месте и/или имеющему соответствующее свидетельство о смерти похороненного и свидетельство о захоронении. А владельцем намогильного сооружения считается лицо, которое за собственные средства его установило. Т.е. я, рожденная в 1940 году, никак не могла делать захоронения и устанавливать памятники в XIX веке. Из-за такого решения суда я не имела возможности должным образом зарегистрировать памятники Косиковым в Сумском КП «Спецкомбинат». Или законодатель не учел возможность таких ситуаций, или предоставил завуалированное разрешение уничтожать старинные захоронения. Примечательно, что последний пункт ст. 4 Закона Украины «О захоронении» (2003 года) противоречит ст.4 «Основные принципы деятельности в области захоронения» – обеспечение сохранения мест захоронения.

Ломать – не строить

Элла Михайличенко не исключает, что последний случай доведения памятника до аварийного состояния – это продолжение той же тенденции преднамеренного уничтожения старинного захоронения, начавшейся еще в 80-е годы прошлого века, чтобы освободить место для новых погребений. В своем заявлении в полицию она просит в рамках досудебного расследования по факту надругательства над могилой проверить возможную причастность КП «Спецкомбинат» к повреждению памятника Косикову.

– Иначе почему, вместо того чтобы оперативно взяться за восстановление аварийного памятника далеко не последнему в истории нашего города человеку – близкому другу и компаньону Павла Ивановича Харитоненко, чиновники – начиная с департамента инфраструктуры Сумского горсовета и заканчивая заместителем мэра Александром Журбой и самим мэром – пытаются перевести ответственность на меня? Опираясь на недостоверную информацию «Спецкомбината», что я якобы «пользователь места захоронения Косикова Герасима», меня обязали восстанавливать памятник за собственные средства. И только через полгода после инцидента, должностные лица на запрос депутата ВР все-таки признали, что я только родственник Косикова, а не пользователь (владелец) их мест захоронений. Но на мой главный вопрос: «Что городские власти будут делать с поврежденным памятником?» – ответа я так и не получила. На личном приеме у Александра Журбы заместитель мэра с директором «Спецкомбината» обсуждали возможность выделения средств на восстановление памятника. Вообще-то я не денег прошу – нужны действия по восстановлению памятника. И каково же было мое разочарование, когда в официальном ответе, подписанном А.Журбой, я увидела ту же фальсификацию.

Элла Михайличенко уверена: по законодательству отвечать за принятие решения относительно аварийного памятника и за последствия его возможного падения должна именно городская власть. Об этом она написала мэру еще в феврале этого года:

«Я не согласна с заключением комиссии, которая предполагает, что именно мне предстоит восстановить первоначальное состояние памятника и предотвратить его разрушение. Я считаю такое требование в отношении меня юридически неграмотным и незаконным.
В период 2006-2009гг. я тщетно обращалась за помощью в КП »Спецкомбинат», в Сумской горсовет, в суд, чтобы по справедливости получить юридические права на старинные захоронения своей родни. Но я так и не была признана владельцем старинных памятников и пользователем мест захоронений этих людей. Мне оставили единственное право – уничтожать сорняки вокруг семейных захоронений. Именно поэтому старинные памятники не были зарегистрированы должным образом в КП «Спецкомбинат», который отказал в такой регистрации из-за отсутствия у меня соответствующего статуса.
А теперь обстоятельство отсутствия регистрации надгробного сооружения Косикова считают основанием, чтобы взвалить на меня ответственность за аварийное состояние этого памятника. НЕТ, уважаемые власти! Нет моих прав – мои обязанности также отсутствуют! Надо иметь полное отсутствие совести, чтобы на 77-летнюю пенсионерку с мизерной пенсией взвалить такое финансовое бремя.

За разрушение намогильного памятника Косикову, за его аварийное состояние и последствия его возможного падения должен отвечать исполком Сумского горсовета, который не соблюдал требований ст . 31 Закона Украины «О погребении» и не финансировал охрану кладбищ».

В своем заявлении в ГУ Нацполиции в Сумской области Элла Михайличенко отмечает:

«Я хочу обратить внимание полиции на следующую сомнительную деталь. Последнюю уборку на месте родственных захоронений мы делаем в середине сентября и до весны следующего года могилы обычно не посещаем. Но слишком теплая осень 2017 года вынудила меня проверить наличие новых сорняков. Если бы не это, повреждение памятника могло остаться незамеченным до весны 2018 года. Что это: стечение обстоятельств или кто-то хорошо изучил мои привычки? Поврежденный памятник находился в таком состоянии от нескольких дней до нескольких недель. Но администрация кладбища то ли не заметила (или не захотела заметить) и не сообщила в полицию об инциденте, хотя должна была это сделать по требованию п.9.4 решения Сумского горсовета от 28.11.2007р. №973-МР «О порядке содержания кладбищ».

Элла Михайличенко обратилась в горотдел полиции по поводу умышленного повреждения старинного намогильного памятника 23 октября прошлого года – сразу, как только об этом узнала. А 4 ноября отправила заявление мэру А. Лысенко. Но никаких действий по восстановлению памятника до сих пор не наблюдается.

– Возможно, они ждут моего заявления о сносе. Я его не напишу, поскольку у меня нет юридического права делать это, да и памятник нужно сохранить, – считает Элла Михайличенко.